Last month I posted an article by Valerii Esipov contrasting Varlam Shalamov and Aleksandr Solzhenitsyn. Both were survivors of Stalin’s gulag system, but diverged sharply at a political and stylistic level. With regard to the former of these, Shalamov had been involved in the Trotskyist Left Opposition toward the end of the 1920s. He was first arrested in February 1929 for his participation in a student movement that demanded the publication of Lenin’s “testament,” which described Stalin as too rude and power-mad to serve as secretary of the CPSU(b). Shalamov would serve nearly three years at a chemical construction site, under conditions which only seem mild by comparison with his later stint at Kolyma. Upon his release in 1931 he returned to Moscow, but his freedom proved short-lived: after marriage and the birth of a daughter, he was rearrested in 1936 and sent to the North, where he would remain until 1954.

During his first bout of imprisonment and encampment, however, Shalamov penned a remarkable letter. What follows is one of the most fearless documents I have ever come across. It was addressed to the director of the Soviet secret police, at the time known by the acronym OGPU, and boldly restates his political convictions in favor of the Left Opposition. Leon Trotsky’s name is invoked twice, here in July 1929, endorsing one of his articles and referring to him as a leader of the October Revolution. A letter like this would have gotten one promptly shot without trial just several years later, and it seems to me a small miracle that Shalamov did not suffer a worse fate even during this earlier (relatively lenient) moment. Perhaps notable, especially because of the uproar surrounding the use of the phrase to migrant detention centers in the US: Shalamov was writing from a facility that referred to itself as a “concentration camp” [концентрационный лагерь], though this was before this designation had such a stigma attached to it.

I’ve translated the letter below in full but am looking for a bigger venue interested in publishing it. Send me an email if you’d like to read the translation or if you know of any publications that might want to feature it.

6.VII.29 г.
Коллегии ОГПУ ЦК ВКП(б)
Прокурору ОГПУ

.
Разделяя взгляды большинства ленинских оппозиционеров, я не разделил их судьбы. Брошенный в концентрационный лагерь — один — без всякой моральной и материальной поддержки — в среду уголовников, растратчиков, шпионов и контрреволюционеров — среду, с которой я не только никогда не имел ничего общего, но где можно боролся против них за партию, за советскую власть и ее политику. В обстановке полной моральной изолированности, больше того — бойкота и издевательств (именно, как разделяющий взгляды оппозиции) заставлен я отбывать срок. Нахожусь в тяжелых культурных условиях, не имея времени читать книги, газеты, журналы, совершенно от них оторванный. Решительно протестуя против подобного обращения с оппозионером — прошу перевода для отбывания срока в политизолятор к моим товарищам, к людям, с которыми у меня общий язык. Арестован в г. Москве 19 февр. 1929 г. Получил приговор 28 марта 1929 г. В лагере с 1 апреля 1929 г. Еще раз излагаю в общем и кратком мои политические взгляды.

Напряженная политическая жизнь последних лет вынуждала каждого настоящего советского гражданина так или иначе определить свое отношение к сегодняшнему и завтрашнему дню.

С другой стороны, совершенно ясно, что партия не представляет собой замкнутой касты, что интересами партии живут не только люди, имеющие партийный билет. Любой «беспартийный» может и должен принимать участие в разрешении всех вопросов, которые выдвигает жизнь перед партией, следовательно и перед рабочим классом или вернее перед рабочим классом, следовательно и перед партией. Для всякого, кто научился знать ленинскую правду, политической осью событий последнего времени являлись взаимоотношения партии и оппозиции. Ни один человек, считающий себя ленинцем, не может говорить о второй пролетарской партии в стране в эпоху диктатуры пролетарита, т. е. обостреннейшей борьбы с умирающим капиталистическим миром. Нельзя допускать и клеветы о том, что ВКП(б) не пролетарская партия.

Работа оппозиции и до и после XV съезда не была антипартийной работой. Содержание ее, включая самые «криминальные» методы, вроде поддержки в кратких и исключительных случаях стачек — направлены были по существу на пользу ВКП(б) как партии рабочего класса.

Вынужденная прибегнуть к «нелегальным» методам апелляции к рабочему классу — только к нему обращалась оппозиция — и не ошиблась в своей правоте. В мероприятиях последних месяцев в значительной степени участвовала ленинская оппозиция своей критикой, указаниями и работой. Решения XVI конференции, чистка партии, чистка аппарата, борьба с правым уклоном, правда, ведшая почти вслепую без названия имен, имен, которые смело называла оппозиция — представляют собой несомненно серьезные шаги руководства влево, т. е. в направлении исправления сделанных ранее ошибок. Об этих тяжелых ошибках, внутренней и внешней политики, достаточно известных, приведших к перманентному экономическому кризису страны, затяжке мировой революции и ухудшению международного положения Коминтерна — все три следствия диалектически связаны между собой, здесь говорить я не буду. Ясно одно: эти ошибки руководство старается исправить. Но исправить сверху силами того же аппарата. Каждый большевик-ленинец обязан поддерживать все практические революционные шаги настоящего Центристского руководства, которое сейчас оголяет себя, отсекая налево и направо (больше налево, чем направо). О методе борьбы «на два фронта» достаточно хорошо сказано в письме Л. Д. Троцкого «Кризис правоцентристского блока и перспективы».

Одной рукой стараясь исправить ошибки (что невозможно без самого близкого участия широких масс рабочего класса), партруководство другой рукой посылает оппозиционеров на каторгу; Именно это в первую заставляет сомневаться в решительности взятого курса, ибо политика не может знать злобы и за каждое меропритие, направленное к защите пролетарской диктатуры, готов бороться и борется всякий, считающий себя большевиком. Партруководство упорно толкало оппозицию на отрыв от партии. Целый ряд выступлений вождей и целый ряд репрессивных мер по отношению к оппозиционерам, вплоть до высылки Л.Д. Троцкого за границу и последующих попыток дискредитировать имя одного из вождей Октября в глазах рабочих — достаточно веское свидетельство двойственности политики партруководства. Болтовня о том, что существует или нет диктатура пролетариата — пустая болтовня, ибо мера диктатуры примеряется целым рядом отношений между СССР и капиталистическим миром в целом, долей участия рабочего класса в распределении доходов страны, степенью участия капиталистических элементов в этом распределении и степенью роста того и другого и еще целым рядом моментов.

Политика — меньше всего вопрос самолюбия. И кто не понял того, что рука оппозиции все время протянута партии — тот не понял ничего в политических событиях последних лет. Беда в том, что руководство продолжает оставаться аппаратом, несмотря на Смоленские, Сочинские, Артемовские и Астраханские дела. Я считал вместе с большинством ленинской оппозиции — единственным средством выправления курса партруководства, а следовательно, и всей советской и профсоюзной политики является глубокая внутрипартийная реформа на основе беспощадной чистки всех термидориански настроенных элементов и примиренцев к ним. Возвращение ленинской оппозиции в партию из ссылок, тюрем и каторги. И я был бы не в последних рядах той партии большевиков, которую воспитывал Ленин. Вот мои взгляды.

Закл. 4 роты Упр. Вишерских
Лагерей Особого Назначения.
Варлам Тихонович Шаламов.